ОРИЕНТИР

­ Первый вопрос к вам, как к ведущему аналитику этого направления нашей внешней политики: Ближний Восток ­ дело тонкое? Или в нем все достаточно предсказуемо?

­ Ближневосточными делами я интересуюсь с 1968 года, с первой командировки в качестве стажера­переводчика в Египет, в Каир. Воочию видел трудности, связанные с разблокированием арабо­израильского конфликта и попытками создания системы региональной безопасности. Участвовал в десятках переговоров,  которые велись  с целью ослабления и прекращения происходивших там межгосударственных и внутригосударственных противоречий. В ряде случаев удавалось решить задачи, которые были поставлены, например, сформировать и вооружить при нашем содействии палестинскую полицию, которая и сейчас  функционирует на землях Палестинской автономии. Но в целом итог политических усилий  в масштабах региона нельзя назвать положительным. Более того, «стараниями» американцев за последние полтора десятилетия количество погибших в конфликтах на Ближнем Востоке увеличилось в разы.

­ То есть мира там как не было, так и нет.

­ С давних времен это зона постоянного вооруженного противоборства. Завоевателей первоначально привлекали развитые и богатые цивилизации, в наше время ­ большие запасы углеводородного сырья, других  природных богатств. Кроме того, Ближний Восток ­ средоточие транспортных узлов, весьма чувствительных международных артерий. Неудивительно, когда перекресток материков превращается в театр военных действий.

Доныне не прекращаются внутренние конфликты с жесткой конкурентной борьбой. В дополнение ко всем бедам ­ обнищание населения в большинстве стран региона. В общем, налицо деградация обстановки. А после 2011 года, как эффект домино, начался процесс дробления государств, усугубленный активностью экстремистских и террористических элементов,  объединений и бандформирований. Дошло до создания террористического псевдо­государства, т.н. халифата  (ИГИЛ­ДАИШ).

­ И в эпицентре событий Сирия. Почему?

­ Руководство страны и большинство населения оказались самыми стойкими противниками американского плана насильственного «реформирования» региона. Делегация, в которую я входил, находилась в Дамаске в самом начале кризиса, в сентябре 2011 года. Предгрозовая атмосфера уже явственно ощущалась. Мы услышали точный геополитический прогноз из уст президента Сирийской Арабской Республики Башара Асада. «Вот увидите, ­ говорил он, ­ следующей мишенью после насильственной смены власти в Багдаде и Триполи будем мы. Только в отличие от Ирака и Ливии американский сценарий у нас не сработает».

Сегодня Башар Асад по праву может гордиться тем, что его пророчество сбылось.

­ Стало быть, он оказался дальновиднее иных ближневосточных правящих элит?

­ Он оказался не только более дальновидным, но и более решительным, сильным, волевым политиком. У него грамотное политическое окружение, в том числе политсоветник президента Сирии Бусейни Шаабан, с которой я имел в начале нынешнего года обстоятельную беседу.

С уверенностью могу сказать, что по своим профессиональным качествам сирийские дипломаты, политологи  превосходят многих  своих коллег из «цивилизованных» Европы и Америки. И когда западные политические и общественные деятели (вкупе с подпевалами из местных оппозиционеров) в один голос твердят о том, что Асад должен уйти, возникает вопрос: а какое моральное право они имеют, чтобы настаивать на удалении с поста законно избранного главы суверенного государства? Ведь Асад, прямо скажем, блестяще проявил себя в тяжелейших условиях противостояния антиправительственным вооруженным силам и организованным группам террористов. Несмотря на войну и кризис, сирийское руководство не оставляет в беде сограждан, делает все возможное для их нормальной жизни. Не только в столице, но и на большинстве контролируемых им территориях, во всех провинциях  население накормлено, одето, но страдает от действий экстремистов. Неоднократно бывая в последние годы в Сирии, могу засвидетельствовать, что правительство Асада заслуживает уважения за свое умение действовать в экстремальных условиях. Это, кстати, очень контрастирует с неуклюжими действиями Евросоюза в вопросах приема беженцев.

­ А вместо должной оценки усилий Асада раздаются сплошные обвинения в его адрес. Чем же он так досадил своим ярым оппонентам?

­ Как ни парадоксально звучит, но обстановка в Сирии их не устраивает никоим образом. Будь там гуманитарный кризис (как на только что освобожденных и приграничных территориях), вот что их порадовало бы. Государство же демонстрирует жизнеспособность в нынешней, по существу, блокадной ситуации. На контролируемой правительством территории исправно функционируют органы управления и система распределения. Не в упадке торговля и производство. Вероятно, помогает выстоять то, что основу сирийской экономики составляют мелкие и средние по своему масштабу предприятия. Автономное существование для них норма. Они привыкли рассчитывать на самих себя, опираться на внутренние ресурсы и не прибегать к внешним источникам финансирования. Поэтому им относительно легче выживать. Мелкотоварное хозяйство оказалось спасительным для Сирии ­ для ее экономической независимости и государственной самодостаточности.

­ Зачем же в таком случае грубо лезть в чужие дела, которые идут, как надо?

­ А это позволительно спросить у противников Асада. Поразительный факт: с определенного момента мировая общественность неожиданно (!) стала проявлять повышенный интерес к сирийской проблеме, задавать вопросы относительно гуманитарной обстановки и т.п. Перед тем в течение нескольких лет мы убеждали Евросоюз, ОБСЕ и НАТО озаботиться трагедией Сирии, где не прекращалась  война  с террористами  и, по сути, происходила экспансия со стороны ИГИЛ, захватывавшего  новые и новые провинции. Уговаривали безрезультатно. А тут вдруг активизировались внешнеполитические контакты  Запада, ряда  арабских стран. Начали встречаться в Мюнхене, Женеве, в Эр­Рияде ­ объявилась уйма желающих высказать свои соображения и предложить услуги по развязыванию кризиса. Отчего такая перемена?

Человеку в погонах не надо объяснять, какое огромное значение в геополитике играет военная мощь государства. С появлением российской авиабазы (на международно­договорной основе) благодаря эффективным ударам наших воздушно­космических сил армия Сирии впервые перешла в наступление. Едва наметилась перспектива очищения земель от боевиков ИГИЛ, недруги Асада забеспокоились и даже запаниковали.

­ У них совсем иные планы и намерения.

­ Разумеется. Они спят и видят Сирию раздробленной и истерзанной. Какая им от этого выгода? Если иметь в виду сопредельные страны, то их цель ­ самим усилиться за счет ослабевшего соседа, может быть, даже поучаствовать (Турция) в разделе Сирии. Они находятся в плену собственных амбиций, и одновременно в цепких «объятиях» «большого брат», из которых вырваться непросто. Чего ждать, скажем, от Анкары, если соратники нынешнего президента Турции, провозглашая борьбу с ИГИЛ, поддерживали экстремистские, террористические  формирования?! Получается, что они заодно с террористами, поскольку у них общие доходы от преступной добычи нефти, продажи разграбленных культурных ценностей. И враг у них один ­ сирийский президент Башар Асад, на месте которого они хотели бы видеть своего ставленника.

­ Откуда у них стойкое неприятие этой крупной политической фигуры?

­ Все они твердо рассчитывали на то, что Асада постигнет та же участь, что и Саддама Хусейна, и Каддафи. Сегодня же, понимая, что просчитались, они продолжают гнуть свою линию.

Иногда слышишь: не важно, кто будет править мятежной страной. Мол, дело не в персоналиях, дело в Сирии. Я с этим не согласен. Это наивная точка зрения. Асад ­ законно избранный президент. Мы должны уважать мнение народа или нет?  Кроме того, в ситуации, которая создалась сегодня, на пике катаклизмов, Асад ­ важнейшая часть несущей  конструкции. Если выбить ее, все рухнет, как это произошло относительно недавно в  Ираке и Ливии. Саддам Хуссейн многим не нравился как политический деятель, но при нем страна если не процветала, то  явно не бедствовала. Спокойствие и порядок обеспечивались, люди работали, получали стабильный заработок, жили в мире. Как только его убили, мы увидели, что стало с Ираком ­ он погряз в распрях, гибнут люди,  кризис продолжается. А в Ливии после убийства Каддафи так и не удается урегулировать обстановку. Если по тому же сценарию пойдет в Сирии, то для нее наступят плохие времена.

­ Будет ли построен мир благодаря коллективным действиям ведущих держав, договоренностям о прекращении огня?

­ Признаться, я скептически воспринимал межсирийские переговоры в их начальный период. Очевидно было, что никто из оппозиционеров и не собирается идти на компромиссы. Их  интересовала собственная заявка на власть. Мечтают, чтобы на обломках ИГ (хотя бы на одной трети территории Сирии) утвердилось марионеточное правительство из оппозиционеров.

­ Но ведь это путь к еще большей нестабильности.

­ Так этого как раз и хотят политические силы, стоящие у власти сегодня в странах, поведших себя весьма непорядочно  еще в период «революций» в Северной Африке и на Ближнем Востоке (в ходе так называемой арабской весны). Они не поддержали иракское руководство, предали его, точно так же бросили на произвол судьбы Каддафи. Теперь в третий раз совершают непростительную для себя ошибку, на деле не сулящую им ничего хорошего, как и всякое предательство. Может, когда­нибудь и наступит у них раскаяние, не хотелось, чтобы это случилось слишком поздно.

Напомним, что Западу не раз приходилось перечеркивать свою же предыдущую политику. Никому не в диковинку, что западная демократическая система дает отличную возможность проведения выборов, смены правящих «говорящих голов»  и списания на предыдущего «лидера нации» всего негатива и преступлений.

Что касается местных, сирийских «профессионалов» ­ оппозиционеров, то они уже приучены играть в поддавки, быть вассалами Запада. А у того стойкий принцип: кто поддается ­ тот хороший, правильный парень, кто нет ­ плохой и неугодный.

Западу не привыкать устанавливать выгодные ему режимы, подкупать и переманивать на свою сторону политических лидеров и общественных деятелей.

Возникает вопрос: зачем расшатывать подряд многие страны? Наверное, у американских ястребов свой резон: чем слабее остальные игроки на «великой шахматной доске», тем увереннее чувствует себя сверхдержава, желающая устанавливать собственные правила игры всем без исключения. В ходе арабской весны они сулили, что в этой части планеты воцарятся мир и демократия. А что получили? Больше террора и больше взаимной ненависти! И сегодняшний гуманитарный кризис, по оценкам ООН, затронул по меньшей мере 13 с половиной миллионов человек.

Если бы с самого начала игра велась по­честному, всеми участниками антитеррористической коалиции, то ИГИЛ был бы уничтожен еще в зародыше.

­ А не кажется ли вам, что ИГИЛ (ИГ­ДАИШ) напоминает мифологический голем (жуткое существо, магом порожденное и оживленное, чтобы им легко было манипулировать)?

­ Все факты говорят о том, что это искусственная конструкция, так же как и предыдущее «изделие» ­ так называемая Аль­Каида. США стимулировали создание государства джихадистов для того, чтобы вбить кровавый клин и окончательно поссорить между собой арабов, мусульман.

­ Как известно, многовековой раскол арабского мира проходит по линии суннизма и шиизма.

­ На мой взгляд, не стоит преувеличивать значение религиозного фактора, хотя он, безусловно, влияет на ход событий. Так,  Сирию и режим Асада причисляют к лагерю шиитов. Но ведь большинство армии Асада, в том числе офицерского корпуса, сунниты. Жена президента Асада из суннитской семьи. Так что дело не в религии, а в политике, в попытках использовать религию для раскола народа, ослабления нации.

Саудовская Аравия не в ладах с Йеменом, Турцию выводит из себя призрак независимого Курдистана… У конфликтующих сторон много взаимоисключающих интересов и целей. Противоречия накапливались длительное время, часто искусственно разжигались, а к разрешению их никто по­настоящему не подступал. На первый план выходили жажда власти и лидерства, желание завладеть национальными богатствами, поживиться за счет соседа. Словом, никто из этих субъектов политики и экономики не собирался поступать по­дружески. Хуже того: нередко они действовали (и продолжают действовать!) один в ущерб другому, по принципу «враг моего врага ­ мой друг». Этим и объясняется откровенная поддержка террористических групп Турцией, Катаром.

К ослабевшему организму липнут все болячки. Потому и расползлась страшная опухоль под названием ИГ­ДАИШ. Весь регион продемонстрировал чудовищную рассогласованность, неспособность достичь взаимоприемлемых договоренностей, дабы защититься от общей внутренней угрозы. Это и позволило солидаризоваться джихадистам всех мастей и в конечном счете образовать зловещий агрессивный анклав.

­ Неужели невозможно договориться странам, чтобы покончить с мировым злом ­ терроризмом?

­ Нельзя победить это зло в отдельно взятой стране. Скажем, если выдавить ИГИЛ из Сирии, боевики перетекут в Ирак,  Афганистан, Среднюю Азию. Они уже сейчас это делают.

Международный терроризм ­ это действительно международный феномен. Наряду с международным капиталом преступные группы быстрее всех «оседлали» процесс глобализации. Отпор им пока не соответствует масштабу этого явления.

Что касается Ближнего Востока,  то здесь требуется создать систему региональной безопасности с участием всех расположенных здесь стран. Кстати, Москва уже дважды инициировала движение в этом направлении ­ именно в нашей столице в январе 1992 и январе 2000 года собирались министры иностранных дел РФ, США и государств Ближнего Востока для создания специального механизма региональной безопасности. Но поддержать импульс московских встреч не удавалось.

25­26 февраля 2016 года в Москве прошло заседание  международного дискуссионного клуба «Валдай» по тематике Ближнего Востока. В приветствии министра иностранных дел С.В. Лаврова отмечалась необходимость коллективных усилий в сфере обеспечения безопасности в ближневосточном регионе.

Я выступил на этом форуме с конкретными предложениями по порядку ведения дел на этом направлении. Такой подход поддержали многие участники форума, в частности, бывший министр иностранных дел Египта Набиль Фахми и другие.

Примечательно, что наши подходы во многом перекликаются с  позицией наиболее подготовленных и трезво мыслящих политиков и дипломатов США.

Этот вывод можно сделать хотя бы по выступлению профессора Принстонского университета, бывшего посла США в Египте и Израиле Даниэла Курцера, с которым мы были докладчиками по проблеме формирования региональной  системы безопасности на Ближнем Востоке.

К сожалению, сегодня не такие специалисты и эксперты «правят бал» в Вашингтоне.

­ Значит, могут оправдаться ожидания, что не возобладает политика с позиции силы и что дядя Сэм умерит свой пыл международного шерифа?

­ В нынешней сложной обстановке трудно давать хоть в чем­то стопроцентную гарантию. Одно ясно: Сирийская Арабская Республика осталась, пожалуй, едва ли не самым стойким оплотом свободолюбия и независимости во всем ближневосточном регионе. Сам факт существования самостоятельного субъекта международного права означает поражение американской концепции собственной исключительности, принципа обязательности выполнения другими государствами инструкций Вашингтона. Американцы растят себе в регионах мира марионеток.

Мы иные, мы со всеми на равных строим отношения и сотрудничаем. Наши друзья ­ это не наши марионетки. Это наши партнеры в борьбе против диктата и однополярного мира.

В Сирии наши военнослужащие восхитили весь мир своей смелостью и высоким профессионализмом. Желание помочь тем, кому хуже, притесненным и закабаленным ­ это у нас в крови, это заложено в нас, по­видимому, особенностью национального характера.

Мы всегда оперировали аргументами правды и силы, считая их наиважнейшими в международных отношениях. В годину испытаний это выручало и нас, и наших братьев по оружию.

Беседу вел

Василий ХОРЕШКО