Драматические события на Украине предоставляют как политикам, так и экспертам в области политических отношений много пищи для размышлений. Вместе с тем следует констатировать тот однозначный факт, что последовавшая реакция крупнейших мировых игроков возникла на основе полярных оценок происходящего, высветив непримиримые позиции сторон и обнажив их сущность. Глобальный водораздел в современной международной политике пролегает на основе экзистенциональных противоречий и различий в ценностях и интересах. С одной стороны, это транснациональные структуры, которые для достижения своих целей стремятся ослабить государство как институт политической организации и самоуправления нации, устранить его как центр принятия решений. По другую сторону барьера находятся силы, стремящиеся в условиях глобализации сохранить свою идентичность и систему ценностей, неотъемлемым и ключевым компонентом которой является право самостоятельно определять свою судьбу и сохранять исторически сложившуюся политическую организацию общества.
Специфика сложившейся на сегодня ситуации состоит в том, что становится все меньше возможностей, чтобы скрывать и гасить существующие противоречия и сохранять сложившийся в мировой политике статускво. Сторона, настроенная более агрессивно и решительно, уже в который раз ведет «боевые действия», преследуя неограниченные цели в виде свержения неугодного режима (или как минимум кардинального изменения его политического курса). Будучи, судя по всему, настроенной на «ведение войны до победного конца», она активно обращается в своей борьбе к различным инструментам силового воздействия. Диапазон используемых ресурсов, средств, форм, методов и технологий чрезвычайно широк: шантаж, манипуляция, пропаганда, диверсии, экономические и иные санкции, применение военной силы, дискредитация и физическое устранение неподконтрольных лидеров и др. Причем их использование строится на основе принципов: комплексности, избирательности, разной степени вовлеченности, ситуативности; составления различных комбинаций. В итоге все происходит, как принято говорить в военной среде, согласованно и по единому плану.
Неудивительно, что в сложившихся условиях внимание отечественной политической элиты, руководителей государства, представителей экспертного сообщества и военных специалистов все чаще фокусируется на таких понятиях, как «цветные революции» и «управляемый хаос». Так, одним из основных моментов программного выступления Владимира Путина в Сочи 24 октября 2014 г. на итоговой пленарной сессии XI заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай» стала именно проблема «цветных революций». Обращает на себя внимание и заявленная организаторами тема заседания: «Мировой порядок: новые правила или игра без правил?».
Такая реакция руководства России представляется вполне естественной, поскольку отражает обоснованные опасения, возникающие в результате оценки возможности применения подобных сценариев в отношении нашей страны. Вопервых, подобные технологии доказали свою эффективность, поскольку имели своим результатом свержение неугодных Западу режимов со всеми вытекающими последствиями в виде хаоса и анархии в этих странах.
Вовторых, последствия для России, как показывает исторический опыт, могут оказаться более разрушительными. Еще автор «Слова о полку Игореве», воспринимая Русь как целостное и единое образование и переживая междоусобицы, прямо указывал на последствия для страны распрей среди князей: «Затихла борьба князей с погаными, ибо сказал брат брату: «Это мое и то мое же». А поганые со всех сторон приходили с победами на землю Русскую». Население Руси ожидало от своих политических руководителей создания условий для безопасности и благополучия. В «Слове о полку Игореве» содержится прямой упрек князьям, указание на их ответственность и последствия раздоров: «Вы же своими распрями побуждали поганых нападать на землю Русскую…»
Небезынтересно, что в сознании нашего народа в понятие «Родина» испокон веков входили семья, армия, государство, представляющие собой органичные и взаимодополняющие элементы единого целого. Традиция понимания Родины не только как простого территориального образования идет из глубины веков. Как отмечал академик Дмитрий Лихачев, издревле под Русской землей принято было понимать не только русскую страну, но и русский народ и русское войско.
Массовое сознание в России сориентировалось на сильную государственную власть, в обществе сформировались патерналистские установки, защиту же от военных и иных угроз население связывало прежде всего с государством. Характерно, что историк Н.И. Костомаров в качестве главнейшей черты русской души выделял ее стремление «к воплощению государственного тела». Одним из высших смыслов русской ментальности стала ответственность за обладание огромным пространством, за его обустройство, сохранение единства и стабильности, обеспечение безопасности. Отметим, что создавать в трудный час для защиты Родины по инициативе граждан, без указки сверху, ополчения и партизанские формирования способны далеко не все народы. Более того, как отмечал немецкий политолог Карл Шмитт, «лишь поражение регулярной армии является пробой способности народа к вооруженному сопротивлению против иностранных завоевателей». Именно Россия наглядное тому подтверждение.
В России поведенческие установки, связанные с ориентацией на сильную центральную власть и закрепленные в исторической памяти народа, не раз оказывались востребованными. И для этого имелись весомые основания: по заключению политолога Александра Панарина, «опыт всех смутных эпох в России доказал, с какой готовностью извечные ее оппоненты пользуются ослаблением Российского государства и питающей его духовной традиции». Подтверждением возможности ослабить или разложить российскую государственность изнутри может служить и вывод немецкого философа Карла Клаузевица, который после Отечественной войны 1812 года пришел к убеждению в том, что «Россия не такая страна, которую можно действительно завоевать, т.е. оккупировать… Такая страна может быть побеждена лишь собственной слабостью и действием внутренних раздоров». Ставку на раскол народов нашей страны, как известно, делало и руководство нацистской Германии, принимая решение о нападении на Советский Союз. Настораживает то, что специфика разлагающего воздействия на Россию в настоящее время принципиально не изменилась: основная ставка попрежнему делается на разложение духовных скреп нации.
Следует обратить внимание на то, что если на Западе происходило обрушение правительственных структур, то государственность сохранялась благодаря развитым институтам гражданского общества. В России таких условий не было и нет. Если в нашей стране происходит свержение центральной власти, то наступает хаос, льется кровь, возникает угроза самому существованию нации. Смута на рубеже XVIXVII вв., революции и Гражданская война в ХХ в. впечатляющее и наглядное тому подтверждение. В этих условиях для захвата власти в России достаточным может оказаться свержение центрального правительства.
Дискуссии о «цветных революциях» и об управляемом хаосе разворачиваются и в научной среде. В одной из таких дискуссий, состоявшейся в октябре 2014 года в редакции газеты «Независимое военное обозрение», принял участие и автор настоящей статьи. Темой обсуждения организаторы определили «войну управляемого хаоса». Обратили на себя внимание неоднозначные и нуждающиеся в серьезной теоретической проработке вопросы состоявшейся дискуссии.
Прежде всего управляемый хаос неправомерно рассматривать как цель современного геополитического противоборства. Конечной целью субъектов, которые прибегают к указанному и иным подобным средствам, было и остается мировое господство, посредством которого обеспечивается беспрепятственный доступ к ресурсам, используемым в интересах «золотого миллиарда» и мирового финансового олигархата. Отсюда следует, что управляемый хаос нужно расценивать не как стратегию, а как технологию.
Как показывает анализ практики свержения режимов в ряде государств мира, происшедшего за последние годы, и его последствий, посредством применения этой технологии довольно успешно решается задача ослабления и разрушения государства как политической организации общества. Появляется возможность осуществлять внешнее управление тем или иным ослабленным государством со стороны глобальных субъектов.
Существуют и серьезные сомнения относительно правомерности использования самого понятия «война управляемого хаоса». Анализ профильной литературы позволяет установить, что за последние несколько десятилетий появилось немало разработок и публикаций о воздушнодесантной, газовой, геофизической, воздушной, танковой, террористической и многих иных войнах, в том числе самых экзотических. Думается, что в этих условиях введение понятия «война управляемого хаоса» только усилит дезориентацию: во множестве «войн» можно утонуть.
Откровенно говоря, феномен управляемого хаоса сам по себе не является чемто принципиально новым для специалиста, особенно для специалиста в области политических технологий. Пониманию происходящего способствует, в частности, ознакомление с продуктивными и развернутыми взглядами отечественных и зарубежных теоретиков и практиков настоящего и прошлого. Достаточно воспроизвести некоторые идеи и максимы, как ставшие каноническими, так и, к сожалению, недостаточно известные.
Невозможно анализировать происходящее без знания основных идей представителей философской и политической классики. Так, английский философ Томас Гоббс показал, что государства после внутреннего умиротворения всегда находятся в отношениях между собой в естественном состоянии «войны всех против всех». Немецкий философ Гегель исходил из того, что «содействие анархии является высшим, вернее, единственным преступлением против государства». В подобном ключе оценивал опасность анархии и немецкий социолог, философ, историк Макс Вебер, полагавший, что «если бы существовали социальные образования, которым было бы неизвестно насилие как средство, тогда отпало бы понятие «государство», тогда наступило бы то, что в особом смысле слова можно было бы назвать «анархией». Из современных отечественных авторов особого внимания заслуживают работы А.И. Селиванова.
Широкую известность сегодня получили идеи СуньЦзы («Самая лучшая война разбить замыслы противника; на следующем месте разбить его союзы; на следующем месте разбить его войска»). Вместе с тем необоснованно упускаются из виду многие заключения Карла Клаузевица («…Мы наталкиваемся еще на одно своеобразное средство: воздействие на вероятность успеха, не сокрушая вооруженных сил противника. Это предприятия, непосредственно предназначенные для оказания давления на политические отношения… Этот путь к намеченной нами цели по сравнению с сокрушением вооруженных сил может оказаться гораздо более кратким»). Чрезвычайно полезные выводы сформулированы русскими военными теоретиками Андреем Снесаревым («воевать, не сражаясь») и Александром Свечиным («вообще можно получить господство над большим государством только посредством политического расслоения»).
Немаловажные аспекты проблемы рассматриваются и другими отечественными и зарубежными авторами различных идеологических установок: Е. Месснер («Мятеж имя Третьей Всемирной»), Л. Гарт («Стратегия непрямых действий»), Б. Хойзер («Культурная революция в подавлении повстанчества»), Р. Уэсселер («Война как услуга»), Р. Гарр («Почему люди бунтуют»), Э. Людендорф («Тотальная война»), К. Малапарте («Техника государственного переворота»).
Наконец, нельзя не назвать работы идеологов «цветных революций» и прежде всего Дж. Шарпа («От диктатуры к демократии»).
Фактически остается только осмыслить и синтезировать результаты существующих наработок применительно к современности. Однако этим надо заниматься системно и постоянно, а не кампанейским способом, от случая к случаю. Разумеется, и система государственного управления, и экономика, и военная организация государства, в том числе вооруженные силы, и институты гражданского общества должны действовать скоординированно, чтобы не допустить управляемого хаоса, равно как и функционировать в условиях такой угрозы.
Если допустить, что против России проводится целенаправленная геополитическая операция с применением технологии управляемого хаоса, то и мыслить следует категориями оперативного искусства и стратегии. Значит, необходимо давать оценку обстановки и имеющиеся (и противостоящие) силы расценивать как элементы боевого порядка (оперативного построения).
Судя по ряду предпринимаемых в России мер (например, по приданию патриотическому воспитанию граждан статуса государственной политики), руководство страны проблему и опасность хаоса осознает. В целом же государственная стратегия России по предупреждению и противодействию управляемому хаосу должна строиться по двум направлениям. Их можно назвать внутренним и внешним, притом что они неразрывно связаны между собой.
Во внутриполитическом плане должна быть усилена работа по консолидации страны и нации на основе объединяющих ценностей, по формированию у граждан чувства политической ответственности. Причем необходимо последовательно внедрять в общественное сознание мысль о том, что важнейшей ценностью нации является наше исторически сложившееся государство. К этой же деятельности следует отнести и развитие экономики, и повышение уровня благосостояния граждан. Разумеется, надо придать определенное направление военному строительству с учетом перспектив применения военной силы, исходя из ситуации, которая может возникнуть не только завтра, но и через несколько десятилетий.
Кроме того, не следует забывать: к критически важным объектам инфраструктуры, от надежного функционирования которых зависят безопасность и развитие страны, в ряде развитых зарубежных государств совершенно обоснованно отнесено общественное сознание. Ведь, действительно, мы живем в условиях постоянного и мощного информационного воздействия, которое легко становится ангажированным и разрушительным, особенно если специально организуется. При этом, как известно, реализация власти в современных условиях характеризуется высокой зависимостью от общественного мнения.
Внешнее направление связано с целенаправленной деятельностью по формированию вокруг России такого безопасного внешнего окружения, которое позволяет ей успешно развиваться. Для начала нашей стране нужно выработать видение мира, который соответствует ее интересам, какой бы амбициозной эта задача ни представлялась. Нужно осознать, сформулировать и артикулировать национальные интересы применительно к тому или иному региону и стране в целом, закрепив их в случае необходимости в доктринальных документах.
Успешное противодействие разрушительным технологиям, в том числе переход к активным действиям, возможно только на основе научного анализа и синтеза. Спекулятивные, сиюминутные и поверхностные оценки могут только дезориентировать и принести вред. Это касается и необдуманного заимствования и введения в научный оборот новых понятий. В конечном итоге, как отметил немецкий политолог Карл Шмитт, «теоретик не может сделать больше, нежели сохранение понятий и называние вещей своими именами».
Василий БЕЛОЗЕРОВ,
доктор политических наук