ОРИЕНТИР

ГУСЬКОВА Елена Юрьевна ­ доктор исторических наук, специалист по истории югославянских народов, в 1972 г. окончила исторический факультет МГУ, кафедру истории южных и западных славян. В настоящее время ­ руководитель Центра по изучению современного балканского кризиса Института славяноведения  РАН.  В 1994 г. работала научным экспертом по Балканам в штабе миротворческих сил ООН на территории бывшей Югославии в Загребе. Ответственный редактор более 35 книг и сборников по Югославии, автор­составитель двенадцати сборников документов по проблемам кризиса на Балканах. Опубликовала более 400 научных и публицистических работ.

 

­ На рубеже ХХ и ХХI веков Югославия дала миру почти хрестоматийный пример «этнической чистки», где мишенью однозначно были избраны сербы, а полный карт­бланш со стороны держав Запада получили албанцы. Кто­нибудь пробовал докопаться до первопричины появления народа­-чистильщика? Или они тоже жертвы, которым в будущем уготована не лучшая доля?

­ Начнем с того, что ни один народ не является «плохим» по происхождению. Черты его характера вырабатываются веками в определенных исторических реалиях. Для понимания современной ситуации в Косове и Метохии нам важно понимать, как мне кажется, две вещи. Первое. Земля Косова и Метохии ­ сербская. Косово и Метохия ­ южные области современной Сербии. В конце 12 ­ начале 13 вв. эти земли входили в состав сербского государства династии Неманичей, были заселены исключительно сербами и являлись колыбелью сербской государственности. Название этих областей произошли от сербских слов «кос» ­ «дрозд» и «метох» ­ «церковное имение». Второе. Албанцы просто обуреваемы желанием объединить все земли, которые населяют их соплеменники­единоверцы. Многовековая приверженность этой идее превратила их в фанатиков ­ жестоких, беспощадных и неуживчивых с иными этносами.

КАК МЕНЬШИНСТВО СТАЛО БОЛЬШИНСТВОМ

Турецкие власти, окукупировавшие Балканы в 15 в., переселяли албанцев с гор в приграничные районы Македонии, Косова и Метохии, Черногории и Греции. Новоселы, исповедовавшие ислам, были верными слугами турецких завоевателей. Российский дипломат А. Петряев писал в 1912 г., что в XVII­XVIII вв. «оставленные славянами места тотчас заселялись магометанами, главным образом албанцами. Таким образом, Турция очищалась от непримиримого славянского элемента, а албанцы за его счет расширяли область своего населения. Тогда сербы подвергались двойному насилию: со стороны турецких правителей и от пришлых албанцев. Вследствие этого многие коренные жители вынужденно покидали землю предков. Между прочим, окрестности Призрена и Печи ­ родовые гнезда трех самых многочисленных племен: Белопавличи, Кучи и Ваневичи. Но когда начался черный передел, произошла своеобразная этническая трансформация. Оставшиеся превратились в албанские племена: Крастеничи,  Бериши, которые, однако, и теперь не открещиваются от родства с упомянутыми черногорскими племенами. Многие знатные сербские роды приняли магометанство и также слились с албанцами».

Вторая половина ХIХ в. отмечена ростом албанского национального самосознания, популяризацией движения за объединение всех албанских земель в целостное автономное образование. Летом 1878 г. в знак протеста против намерений Берлинского конгресса передать ряд областей, населенных албанцами, Болгарии, Сербии, Черногории и Греции, возникла «Албанская Лига за защиту прав албанского народа». Она получила название Призренская по косовскому городу, в котором 10 июня 1878 г. собрались делегаты­албанцы из разных краев, чтобы принять программу национальных чаяний албанского населения Османской империи. Организаторы Лиги стремились к тому, чтобы из всех территорий, на которых живут албанцы, в рамках Турецкого царства был создан один албанский вилайет, имеющий территориально­административную автономию. Борьба  за автономию в начале 80­х гг. носила форму вооруженного сопротивления против турецких войск.

Со своей стороны Сербия в 90­е гг. XIX в. стремилась укреплять собственные границы и присоединить к Королевству земли «Старой Сербии», находившиеся еще под властью Турции. Речь шла прежде всего о Косове и Метохии и Ново­Пазарском санджаке, где проживало достаточное количество сербов, однако отношения с албанцами у них было напряженными. В начале ХХ века, согласно данным российского внешнеполитического ведомства, общее население Косова составляло 980 тыс. душ. Из них ­ «530000 мусульмане и 440000 христиане. Большинство мусульман составляют албанцы /от 385000 до 430000 душ/, остаток ­ же турки и мусульмане­боснийцы. Кроме албанцев­мусульман в Косовском вилайете проживают в разных местах албанцы­католики численностью до 45000 душ». Албанцы, отмечалось в служебной записке российского МИДа, «народ полудикий и горный, исконно жили и еще теперь живут племенами /фисами/ и крупными семьями ­ задругами, в которых старейшины и главари /краны/ пользуются неограниченной, патриархальной властью…». Сербское православное население страдает от своеволия албанцев, поскольку политика Порты, «стремящаяся создать из албанцев надежный оплот против соседних христианских государств /Сербии и Черногории/ и поддерживаемая пристрастием султана к своей албанской гвардии, способствовала разнузданности албанского элемента, в сущности отнюдь не фанатичного в религиозном отношении».

Территория Косова и Метохии вошла в состав Королевства сербов, хорватов и словенцев (СХС), однако власть короля в этих краях по сути держалась на штыках сербской армии. Документы 1918­1920 гг. показывают: взаимоотношения властей и национального меньшинства оставляли желать лучшего. В ответ на попытки разоружить албанцев, те создавали отряды мстителей и организовывали сопротивление. Доля албанского населения в Королевстве СХС, превалировавшая среди многочисленных национальных меньшинств, неуклонно возрастала. Уже в 1921 г.  на территории косовской, зетской, скопской, рашской и битольской областей  проживало 441740 албанцев.

С началом Второй мировой войны в результате расчленения югославского государства большая часть Косова и  Метохии, а также Западной Македонии вошли в созданную фашистской Италией Великую Албанию. Немецкие и итальянские войска албанцы встречали как освободителей, так как надеялись с их помощью осуществить мечту о едином независимом албанском государстве.

За время войны территорию Косова, по разным данным, покинули от 100 до 200 тыс. сербов и черногорцев, а населили около 70­100 тыс. албанцев из Албании, которые так и остались в этих краях, используя благоприятную политическую обстановку в Югославии в 1944­48 гг. В многолюдных манифестациях они выражали нежелание находиться в составе Сербии. Рассчитывая примирить непримиримое, И. Броз Тито заигрывал с недовольными. Обнадеживал их перспективой вхождения Косова в состав Албании, а также обещал амнистию ­ освобождение албанцев от ответственности за преступления против сербского населения, совершенные во время войны. В самом конце войны, весной 1945 г., Тито сделал заявление, адресованное албанским националистам, воевавшим на стороне Германии и Италии: «Мы не хотим, чтобы шиптары [албанцы]в Косове были людьми второго или третьего сорта. Мы хотим, чтобы у вас были свои права, равноправие, был свой язык, свои учителя, чтобы вы ощущали себя в своей стране».

Особый статус территориальной политической единицы Косово и Метохия получили только после образования ФНРЮ. Каждое послевоенное десятилетие повышало статус Косова и приносило существенное расширение автономии ­ от Автономной области в составе Сербии в 1945 г. до Автономного края с широчайшими полномочиями, практически равноправного с республиками субъекта федерации, в 1974 г. Однако борьба за выход из состава Югославии продолжалась все годы… и, как мы видим, увенчалась успехом.

Документы выявляют ряд закономерностей в позиции албанцев, которые боролись сначала за признание Европой албанской нации, затем за независимость, ставя конечную цель ­ объединение всех земель с большинством албанского населения. Так, борьбу албанского населения в достижении целей отличали: перманентность, поэтапность, подчинение всех единой задаче, недопущение неединства, стремление очистить территории, обозначенные как албанские, от неалбанского населения, отсутствие у албанцев фанатичной религиозности, которую успешно несколько веков заменяла идея албанизма, использование методов насилия и террора.

­ Непостижимо: почему призванные быть защитниками КФОР (международные силы под руководством НАТО, ответственные за обеспечение стабильности в Косове), заведомо берут исключительно сторону откровенных бандитов, терроризирующих иноплеменников? Получается что­то вроде «Симпатии к дьяволу» ­ как пел когда­то Мик Джеггер («Роллинг Стоунз»).  Чем можно объяснить такую пристрастность? Действуют ли в силу убеждений, инструкций либо страха перед новой безжалостной ордой, ими же выпестованной?

­ Сегодня ясно, что стратегический план США, чьим инструментом является НАТО, направлен прежде всего против России. Но преградой на этом пути могла стать Югославия. Сначала Югославия мешала потому, что была самым сильным и большим государством на Балканах. Следовательно, требовалось ее расчленить, разбить на маленькие государства. Показательный факт приводит в опубликованном дневнике авторитетный югославский  политик Борисав Йович.  В декабре 1990 г. он получил конфиденциальную информацию из США о том, что «Америка начинает работать на разрушение единства Югославии, и особенно Сербии, поскольку она является единственной опорой социализма, и тем самым может помешать осуществлению планов западных стран». Совершенно не устраивала Югославия и тем, что сохранила армию, стоя на пути агрессивных устремлений НАТО.

И еще. Америка хотела выбрать соперника, который ей не сможет оказать серьезного сопротивления. В назидание всем непокорным странам. Однако Сербия оказалась серьезным противником из­за своей гордости, нежелания подчиняться диктату, из­за своей сохранившейся исторической памяти, склонности уповать на Россию в трудные минуты своей истории.Запад не упустил случая сначала вмешаться в межнациональный конфликт, разжечь его, а затем при посредничестве международных организаций создать видимость «урегулирования», которое скорее было формой принуждения к миру. Об этом стоит сказать особо.

МЕХАНИЗМ ПРИНУЖДЕНИЯ

 

На Балканах была отработана методика признания за тем или иным субъектом многонациональной федерации статуса независимого государства. Вместо распутывания клубка противоречий запускается ускоренный переговорный процесс. Переговорщиков не подпускают к разработке планов, а сразу выдвигают готовые решения, выгодные посредникам и той стороне, которой они отдают предпочтение. Если попадаются несговорчивые, то привычно запускается механизм «принуждения к миру» (так поступили с Сербией, Республикой Сербской в Боснии и Герцеговине).

На делегацию, от которой ждали уступок, оказывалось давление ­ что в Дейтоне, что в Рамбуйе. Ей предоставляли документы в дозированном виде либо вовсе закрывали от нее информацию. И торопили, торопили с подписанием договора.

Косово дало пример полного игнорирования норм международного права и установления независимого правопорядка на отдельно взятой территории федерации без согласия руководства страны, с применением силы.

­ По вашему, кому же в конце концов достанутся Косово и Метохия? Какие глобальные изменения в мире должны произойти, чтобы в этот несчастный край вернулись истинные хозяева?

­ К сожалению, Косово сдало само нынешнее сербское руководство. До этого не получалось никак. Ведь даже натовцы в 1999 г. не смогли бомбами склонить Милошевича признать независимость Косова. Поэтому ставка была сделана на следующее: пообещать Белграду прием в ЕС, требовать взамен уступок, первой из которых было распрощаться с Косовом. И этот план сработал.

19 апреля 2014 г. премьер­министры Сербии и Косова Ивица Дачич и Хашим Тачи закончили переговорный процесс, согласились с текстом Договора о нормализации отношений. Все пункты договоренностей с приштинскими властями максимально приблизили Косово к независимости, а вышеназванный Договор окончательно устранил присутствие Сербии в Косове, даже в общинах с большинством сербского населения. Сегодня трудно доказать, что Косово де­факто является сербской территорией. У Сербии не осталось никаких рычагов, чтобы влиять на внутреннюю жизнь Косова и даже северных сербских территорий, управлять или  что­то предпринимать на территории Косова и Метохии, хотя он продолжает формально оставаться Автономным краем в составе Сербии. Косову не хватает только места в ООН, но, похоже, Белград готов уступить и в этом вопросе.

­ Какое личное впечатление сохранилось у вас от посещения резерваций­анклавов сербов?

­ Те, кто побывал в Косове, никогда не забудут сожженные сербские деревни, руины православных церквей, фактическое гетто для оставшихся сербов и устоявших монастырей. У сербов, которые живут в окружении албанского населения и не хотят покидать свои очаги, нет свободы передвижения. Во многих анклавах нет света и воды, не восстановлены школы и общественные здания. После агрессии НАТО албанцы, в том числе и с помощью международных организаций, построили для себя 40 тыс. домов, а сербы ­ только 40. В церкви, магазины за продуктами, в школы сербы выбираются лишь в сопровождении солдат международных сил. С удивлением мы узнали, что и официальные власти с огромным трудом пробивают стену международной бюрократии и не могут свободно снабжать сербские анклавы необходимыми вещами и продуктами. Таких небольших сербских очагов в Косово немного, всего около 17. Среди них несколько сел, в которые вернулись беженцы. В одном из них ­ Осояне ­ я побывала. Уже много месяцев люди живут в железных контейнерах, без холодильников, печей, туалетов. И полностью зависят от того, сколько продуктов и когда им привезут натовцы… Об этих несчастных, вернувшихся на пепелище и загнанных в гетто, почти не вспоминают.

­ У меня возникает наивно­крамольная мысль: не проще ли, вместо того, чтобы охранять (часто чисто формально) несчастных косовских сербов, просто взять да и выгнать албанцев­притеснителей (пусть раз и навсегда покинут исконно сербские земли и подобру­поздорову убираются восвояси, к себе в Албанию). Или такое кардинальное решение проблемы в принципе невозможно в силу того, что «гуманное» мировое сообщество заранее определило, кому где жить, а кому всюду умирать?

­ Так можно рассуждать, если предположить, что мир существует по законам международного права. Но балканский кризис показал, что миром правит сила. Присутствие натовцев в Косове после июня 1999 г. создало тепличные условия для процветания албанского экстремизма, поскольку «миротворцы» просто «не замечали» убийства сербов, разрушения памятников православной культуры, фактически поощряя создание этнически чистого албанского края. Западные миротворцы не смогли разоружить так называемую Освободительную армию Косова, урезали сербскую территорию, создав 5­километровую буферную зону не со стороны Косова, а со стороны Сербии, включив в нее районы с преимущественно албанским населением. Стремясь закрепить однородность анклава,  не замедлили создать местную администрацию, не связанную никакими обязательствами с федерацией или Сербией, провести скоропалительные выборы местных органов власти. Наконец, те же «умиротворители» (предвзято, а то и враждебно относящиеся к православным славянам) открыли границу Косова с Албанией и Македонией для свободного передвижения людских потоков, а заодно наркотиков и оружия. Это не могло не породить у албанцев чувство безнаказанности.

В течение первого года присутствия сил НАТО в крае ситуацию в Косове и Метохии характеризовали повседневный террор, преступления, массовые нарушения прав человека и этническая чистка сербов, мусульман, цыган, горанцев, турок, египтян. Так называемая Освободительная армия Косово (ОАК) и другие вооруженные албанские банды не были ни разоружены, ни расформированы. Позже многие из них вошли в Косовский защитный корпус, созданный при поддержке международных организаций. За год присутствия миротворцев в Косове совершено 5 тыс. терактов, более тысячи человек были убиты, более 960 похищены и взяты в заложники.

Албанцы не уживались не только с людьми разных национальностей и верований. Они не терпели рядом собой и чуждые им культовые сооружения, уничтожая их одно за другим. Ведь седая старина наглядно показывала, кому издревле принадлежала эта земля, что никак не устраивало новоселов. Покровительствуя последним, НАТО словно не замечало за ними ни убийств, ни мародерства, ни вандализма. За время «миротворчества» были разрушены более 85 средневековых религиозных объектов и памятников истории и культуры, и это нисколько не взволновало просвещенную Европу. Равно как и количество беженцев: 350 тыс. неалбанского населения покинули свою родину, зато государственную границу СРЮ пересекли и прибыли в край более 250 тыс. иностранцев, преимущественно граждан Албании и Македонии. Миссия ООН по временной администрации в крае не смогла обеспечить личную и имущественную безопасность и равноправие всех граждан, игнорировались законы Республики Сербии и СРЮ, не контролировались международные границы СРЮ с Албанией и Македонией…

Вдуматься только: искоренялись… коренные жители края.  В Призрене в конце 1999 г. сербов осталось всего 11 человек, в Приштине ­ 300 из некогда 40 тысяч.

Албанцы победы праздновали шумно. 28 ноября 1999 г. перед многолюдной толпой бывший боевик Хашим Тачи сказал: «После войны и победы Освободительной армии Косова с помощью международного содружества, а прежде всего США и НАТО, мы сегодня, через 87 лет, отмечаем День флага в свободном и мирном Косове». В ходе торжеств, в присутствии сотен людей в Приштине сожгли автомобиль, в котором ехала сербская семья. Профессор Драгослав Башич был убит, а его жену и еще одну пожилую женщину жестоко избили.

­ В тот зловещий 1999 год НАТО нарушило суверенитет Югославии, иезуитски преподнеся интервенцию, бомбардировку Белграда как «гуманитарную интервенцию». Наверное, у каждого из нас тогда открылись глаза на «гуманизм» Запада. Лично я, участвуя в пикетах перед посольством США в Москве, видел единодушный протестный настрой москвичей. И поневоле брала досада на беззубую реакцию наших официальных кругов ­ от собственной страны мы ждали куда более решительных шагов.

­ Отношение России к событиям на Балканах ­ отдельная, больная тема. Попробую сказать покороче. Кризис на территории Югославии начала 90­х гг. возник в конце длительного периода охлаждения отношений между СССР и Югославией и частичной их стагнации. В тот период балканское направление находилось на задворках внешней политики России, с одной стороны, как невостребованное со стороны Югославии, а с другой ­ как неприоритетное для Москвы. Югославия оказалась в трудных условиях распада федерации и искала поддержку среди европейских государств, но нигде не получила ее, в том числе, и в России.Запад очень боялся вмешательства Москвы в кризис на Балканах и принимал соответствующие меры. Руководству Югославии стало известно, что на одной из встреч высших должностных лиц НАТО и СССР натовцы предупредили русских, чтобы те не вздумали оказывать материальную или идеологическую поддержку Югославской народной армии: в этом случае НАТО будет реагировать «решительно и со всей силой». Влияние США на внешнеполитическое ведомство СССР имело вполне конкретные результаты. 25 сентября 1991 г. Россия проголосовала в СБ ООН за Резолюцию № 713 о запрещении ввоза оружия в Югославию.

Словом, на дипломатическом поле вплоть до 1996 г. мы играли в поддавки. Россия спешила  продемонстрировать Западу приверженность т. н. демократическим принципам. Проверку на лояльность Москва проходила всю первую половину 90­х гг. Россия поддержала санкции против Югославии (1992), не предотвратила исключение Югославии из СБСЕ, не смогла доказать контрпродуктивность постановки вопроса об изоляции Югославии от международных организаций. МИД РФ во второй половине 1992 г. активно поддерживал все «антисербские» решения СБ, ссылаясь на «их взвешенный, сбалансированный характер и четко очерченную гуманитарную направленность», даже выступал за «энергичные, а при необходимости ­ жесткие меры воздействия», согласился с решением ООН о прекращении существования СФРЮ…

На Балканах, как, впрочем, и в других «горячих точках», был зримо воплощен принцип американской политики «разделяй и властвуй». Амбициозный Вашингтон традиционно отдает предпочтение диктату вместо диалога, всегда делает ставку на эскалацию конфликтов в любых уголках планеты. Его излюбленная стратегия и тактика: демонизировать какую­либо «неугодную» страну, дабы держать в повиновении все остальные.

ПОЗИЦИЯ МОСКВЫ: ВЧЕРА И СЕГОДНЯ

Российская дипломатическая миссия на Балканах в 90­е гг. нанесла большой урон российско­югославским отношениям, традиционному престижу и влиянию России в этом регионе. Югославия ждала от России поддержки, а Россия лишь имитировала свою активность на балканском направлении. Результатами такой политики стали: падение авторитета России среди югославянских народов, вытеснение ее из зоны своих традиционных интересов, расширение политического, экономического и военного присутствия США в Европе. К сожалению, и в 1999 г., когда натовцы бомбили Югославию, Москва также не стала контрбалансом негативных явлений в системе международных отношений, связанных с изменением системы равновесия сил в Европе и навязыванием воли одного государства.

Среди тактических ошибок Москвы рассматриваемого нами периода можно назвать следующие: не попытались отстоять объективность в подходе к конфликтующим сторонам, не предотвратили агрессию НАТО на Югославию, не отстояли русский сектор в Косове и Метохии, также вывели свои батальоны из Боснии и Герцеговины, позволили строительство военных баз на Балканах, допустили присутствие войск НАТО в Косове и т.д. Тем самым победу одержала концепция США: решения кризисов военными методами, политика двойных стандартов, наказания государства без санкции ООН.НАТО присутствует сегодня на Балканах, подавляя самостоятельность балканских славянских народов. В результате многие страны пришли к неутешительному для нас выводу, что безопасней будет присоединиться к НАТО, чем ей противостоять (Болгария, Македония, Румыния, Черногория и т. д.).

Внешняя политика сегодняшней России, бесспорно, отличается большей самостоятельностью и принципиальностью, в том числе и на балканском направлении. 2007 год можно считать переломным в русско­сербских и российско­европейских отношениях. Неожиданно для всех в Совете Безопасности мы отказались признавать правомерность полного отрыва Косова от Сербии, придания краю статуса независимого государства (к чему фактически подводил план Марти Ахтисаари), мы сорвали голосование по резолюции, предложенной США. Россия нашла в себе силы понять, что при решении косовской проблемы международные организации и НАТО используют старые негодные методы, когда главенствует язык ультиматумов, санкций и шантажа. Если уступить в Косове, то такая практика вскоре станет нормой.

­ Независимость республики Косово признали более ста стран. А мы по­прежнему считаем ее южной сербской провинцией, ратуя за справедливость.

­ Думается, Сербия сама вольна распоряжаться своими территориями ­ продавать, менять или… дарить. Однако делать это должны не власти, временно находящиеся у руля, а народ, веками боровшийся за единство сербских территорий. К огромному сожалению, Белград пошел на очень серьезные уступки Западу, чтобы показать свою проевропейскую ориентацию. 19 апреля 2014 г. премьер­министр Сербии Ивица Дачич парафировал в Брюсселе договор с Приштиной, который фактически предоставлял Косову и Метохии независимость. Тут напрашивается термин шахматной игры ­ гамбит, только неизбежно встает вопрос: оправданна ли жертва?

Каким бы изменчивым ни был политический климат на Балканах, позиция Москвы остается неизменной. Авторитетная правительственная «Российская газета» 25 апреля 2013 г. сообщила со ссылкой на высокопоставленный источник в Министерстве иностранных дел РФ, что «Россия продолжит блокировать попытки Косова вступить в любые международные организации». США сумели склонить руководство Сербии к фактическому признанию Косова, но им не удастся переиграть Россию, сдвинуть ее с пути укрепления стабильности международного правопорядка.

Интервью подготовил

Василий ХОРЕШКО